Пришлите мне поляков!

Маршал авиации Шолто Дуглас — глава Истребительного Командования Королевских ВВС — прибыл на Средний Восток и произвел ревизию всех имеющихся у него сил и резервов.

Самолеты, летный состав. Взаимодействие с американцами, канадцами. Службы наземного оповещения, техники, ремонт.

Подвоз горючего.

Австралийцы, новозеландцы…

Дуглас еще раз окинул мысленным взором подразделения. Затем раздраженным тоном продиктовал телеграмму, которую в Министерстве Авиации прочли не без изумления:

«У меня здесь совершенно нет поляков».

— Поляков, сэр? — изумилось Министерство.

— Пришлите хотя бы дюжину, — рявкнул Дуглас. — Они сумасшедшие. Дерутся как черти. Будут подавать пример и все такое. Кроме того, я всегда смогу затыкать ими самые безнадежные дыры.

— О да, — дипломатично согласились в Министерстве и процитировали расхожую фразу: — Поляки сражаются за Лондон так, словно это их родина.

Прагматичный Шолто Дуглас громко, раздраженно фыркнул:

— Не обольщайтесь. Где бы ни сражались поляки, они всегда дерутся только за Польшу.

8 марта 1943 года, 58-е учебное подразделение КВВС в Балладо Бридж

Старший инструктор Станислав Скальский мрачно смотрел на командира оперативной учебной части.

— Вам нравится ваша работа, Стэнли? — спросил тот.

— Ненавижу ее, — был мгновенный ответ.

Англичанин опешил от подобной откровенности:

— В таком случае, почему же вы…

— Почему я выполняю ее и не жалуюсь? — Скальский скорчил гримасу. — Потому что приказ есть приказ. Но если бы вы помогли мне… Я согласен на все. На понижение в звании. На уменьшение жалованья. Могу вообще ничего не есть. Только отправьте меня туда, где сражаются.

— Да, — после паузы проговорил англичанин, — вы не шутите. Ну так вот, Дугласу в Африке нужны офицеры.

— Я согласен, — тотчас сказал Скальский.

— Подберите себе польских летчиков, всего нужно человек пятнадцать. Добровольцев. Отправитесь в Северную Африку. Только летчики, без наземного персонала. Все получите на месте.

Скальский отсалютовал. Командир учебной части поразился тому, как помолодел и похорошел инструктор. Определенно, в учебной части ему не место. Вот и курсанты жалуются — придирается, злится, а чуть что — «не понимаю английски». Причем он определенно врет. Все он понимает.

13 марта 1943 года, аэродром Бу Грара, 250 километров к западу от Триполи

— Принимайте пополнение, Лэнс. — Шолто Дуглас счел необходимым лично представить польских добровольцев американскому командиру. Ваше звено «С».

Обилие иностранцев не то чтобы смущало маршала — этого человека не смущало ничто и никогда, — но создавало «нюансы». А в чем он не был силен, так это именно в «нюансах».

Командир Сто сорок пятой эскадрильи, сквадрон-лидер Лэнс Уэйд, носил прозвище «Дикий кот». Ему решили передать «Польскую истребительную команду», которая говорила по-английски почти так же плохо, как и американцы, употреблявшие вместо языка Шекспира чудовищные диалекты разных штатов.

Пятнадцать добровольцев — десять офицеров и пять сержантов — таков был состав пополнения.

— Они — часть вашей эскадрильи, Лэнс. Будете их кормить и чинить, — Шолто Дуглас не мог отказать себе в удовольствии немного съязвить. — Кроме того, на вас лежит самая тяжелая обязанность — руководить ими. А вы, Стэн, будете подчиняться Уэйду.

Скальский отсалютовал с бесстрастным видом.

Поляки умеют оставаться невозмутимыми, как индейцы. Только вот доверять этой невозмутимости не следует.

— Теперь о самолетах, — Шолто Дуглас перешел к самой приятной части беседы. — Вся Сто сорок пятая летает на «пятерках». — Он говорил об истребителе «Спитфайр». — Вы же получаете «Спитфайр» девятой модели. Это лучшее из всего, что когда-либо поднималось в воздух. Сверхсовременный, исключительно быстрый, маневренный. Я бы сказал, что это совершенство.

В глазах Скальского мелькнул дьявольский огонек. «Ага, — подумал Шолто Дуглас, — все-таки даже тебя можно пронять».

И нанес последний удар:

— По нашим данным, он превосходит «Фокке-Вульф» FW.190A.

Скальский улыбнулся.

Американский сержант, вызванный Уэйдом, увел поляков — помогать им разместиться.

Дуглас проводил их глазами. Когда дверь закрылась, он перевел взгляд на Уэйда.

— Какие у них злые лица, — заметил маршал. — Злые лица и непроизносимые имена.

Уэйд пожал плечами:

— Вот и хорошо.

28 марта 1943 года, район Сфакса, Северная Африка

Два «Спитфайра» шли над пустыней.

Станислав Скальский и Эугениуш Горбачевский отправились на «свободную охоту». Самолет действительно оказался превосходным. После месяцев в тренировочном лагере Скальский испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение.

Они с Горбачевским уже довольно далеко забрались на территорию противника, но это их не смущало.

Два Ju.88, не подозревая об опасности, спокойно летели «по своим делам», когда с высоты на них обрушились «Спиты» и открыли бешеный огонь.

«Юнкерсы» рухнули и взорвались. Немецкие пилоты не успели никак отреагировать — все произошло слишком внезапно.

— Вижу внизу колонну, — доложил Горбачевский.

— Снижаемся.

«Спитфайры» пролетели низко над колонной машин и людей. Пулеметы косили живую силу противника. Маленькие фигурки разбегались, но английские самолеты преследовали их, поливая свинцом.

— Не нравится? — пробормотал Скальский. — А в Польше не так ли было?

— Боезапас кончился, — услышал он голос Горбачевского. — Возвращаемся домой.

«Спитфайры» набрали высоту и безнаказанно ушли в сторону моря.

…Читая отчет об этом полете, Уэйд поневоле восхищенно посмотрел в невозмутимо лицо Скальского:

— Вы просто убийца, Стэн.

— Это моя работа, — ответил «Стэн». — Так, кажется, отвечают американцы?

Уэйд не выдержал и расхохотался.

— Я рад, что вы на моей стороне.

2 апреля 1943 года, Тунис

— Вижу «Бостоны», — сообщил фельдфебель Александр Прайнфальк.

Он возглавлял шестнадцать Bf.109, вылетевших с базы.

«Бостоны» сопровождались эскортом «Спитфайров», однако английских истребителей было куда меньше, чем немецких: всего четыре.

— На что они рассчитывают? — бормотал Прайнфальк. И отдал приказ — связать «Спитфайры» боем, чтобы можно было прорваться к «Бостонам».

— Есть!

Один «Бостон» упал. Прайнфальк записал себе шестьдесят четвертую победу.

«Мессеры» внесли сумятицу в ряды противника, рассеяли самолеты и повернули назад.

Обер-лейтенант Хайнц Дудек понял, что ему не дотянуть до аэродрома. Назойливый «Спитфайр» буквально не слезал с хвоста, прошил пулями фюзеляж, повредил двигатель.

«Мессершмитт» нужно было сажать.

Внизу простиралась пустыня.

Самолет неудержимо терял топливо. Одно неверное движение — и он взорвется.

Пот заливал лицо Дудека. Но он привык доверять своему самолету.

Bf.109 сел. Немецкий пилот выбрался из кабины, сдернул с головы шлем, щурясь, взглянул на небо. Затем услышал легкие шаги, обернулся… и увидел местных жителей.

Люди в черных балахонах стояли рядом с ним, словно выросшие из песка. Потом один их них подошел к летчику, протянул сухую смуглую руку. Хейнц Дудек протянул руку в ответ.

Его отвели в шатер, усадили и подали угощение: кувшин молока и десять сырых яиц.

Под внимательными взглядами своих спасителей обер-лейтенант выпил все молоко и съел все десять яиц.

«Сражаться со «Спитфайрами», сажать подбитый самолет в пустыне — все это ерунда, друзья мои, по сравнению с бедуинской трапезой, — откровенничал позднее обер-лейтенант в кругу товарищей. — Попробовали бы вы выпить одно за другим десять сырых яиц и позабоиться о том, чтобы вас не стошнило!»

6 апреля 1943 года, аэродром Габес, Северная Африка

«Спитфайры» IX польского звена «С» вылетели вместе с «Бостонами».

— Вижу пять «Мессеров», — сообщил Горбачевский.

— Продолжай полет, — ответил Скальский.

— Станек, они нам на хвост сядут! — неформально ответил Горбачевский.

Скальский ответил тоже неформально:

— Ладно, разберись с ними, Дзюбек. Потом догонишь.

Горбачевский развернулся навстречу противнику и, не раздумывая, атаковал ближайший «Мессер».

Немец сорвался в штопор. Горбачевский не стал смотреть, взорвется ли он на земле, просто мысленно нарисовал еще один крестик на доске против своей фамилии.

Два немецких истребителя набросились на одинокий «Спитфайр». Неожиданно Горбачевский увидел, что его самолет горит: пламя бежало по крылу.

Он вышел из боя с набором высоты и приготовился прыгать с парашютом… и тут пожар неожиданно погас.

«Мессеры», очевидно, решили, что английскому самолету конец: врагов больше нигде не было видно.

Горбачевский повел свой поврежденный самолет к ближайшему аэродрому.

Судя по карте, которую он сейчас мысленно вызывал в памяти, это Габес.

…Осторожно, как будто самолет был стеклянным, посадил подбитую машину Горбачевский. Сам он, если не считать обгоревших бровей, не получил ни царапины.

Станислав Скальский еще не вернулся. К аппарату подошел командир эскадрильи — Уэйд.

— Это Хорби, — Горбачевский представился так, чтобы Уэйд понял, кто говорит. — Я в Габесе.

— Отоспись тут, — раздался голос Уэйда, которого маршал Шолто Дуглас обременил задачей «лечить и чинить» польских летчиков. — Завтра приедет кто-нибудь на джипе.

Американец уже знал, что Горбачевский просто обожал эти машины.

Механик из сто сорок пятой эскадрильи действительно прибыл на следующее утро. «Спитфайр» ремонту не подлежал — вопрос, как посадил его польский летчик, остался одной из главных тайн войны, — зато Горбачевский с наслаждением провел пару часов за рулем джипа.

6 мая 1943 года, Тунисская бухта

Командир эскадрильи Лэнс Уэйд созвал своих летчиков на короткое совещание:

— Разведка доносит, что немцы ожидают большой груз. Их армия страдает от «снарядного голодания», так что к ним направляются транспортники. Естественно, мы не можем допустить, чтобы груз попал по назначению. Лучше будет, если он взорвется над Тунисской бухтой, не так ли? Теперь наша задача. Мы прикрываем эскадрилью «Кертиссов». Скальский, берите весь свой летающий цирк — ваша позиция в группе высотного прикрытия. Вам понятно?

— Абсолютно, — сказал Скальский.

Горбачевский покосился на доску, где пилоты записывали свои победы и поражения. В графе «адольфы» — так поляки именовали немецкие самолеты — уже значилось четыре крестика: один Ju.88 и три Bf.109.

По счету побед он обошел своего командира. Но, в общем, какое это имело значение? Главное — летать и сбивать.

…«Спитфайры» шли на шести тысячах метров. Воздух буквально кишел самолетами. Каждое мгновение завязывалась схватка. Горбачевскому казалось, будто он летит внутри огня — вся Тунисская бухта пылала…

13 мая 1943 года, Тунис

Вице-маршал авиации Генри Бродхёрст созвал на банкет всех авиационных командиров.

Война в Африке была закончена.

Скальский выпивал весьма умеренно. Перехватив взгляд Бродхёрста, он понял: у вице-маршала имеется к нему серьезный разговор.

И точно.

— Стэнли, — улучив минуту, заговорил Бродхерст, — у меня тут полно новозеландцев, канадцев и англичан, чей срок службы вышел. Им необходим отдых после года в пустыне. А мне нужны командиры звеньев и эскадрилий.

— Нет вопросов, — ответил Скальский. — Я так понимаю, наша добровольческая группа распущена. Куда отправляться?

— Вам — Шестьсот первая эскадрилья, ее командир Джон Тейлор недавно погиб. Владислава Дреки — в Сто пятьдесят первую, Горбачевского — в Сорок третью, командирами звеньев.

— Думаю, все мы согласимся, — ответил Скальский.

…Станислав Скальский стал первым поляком, который начал командовать эскадрильей RAF — не специально польской, а обычной английской.

Владислав Дреки взорвется на «Спитфайре», погибнув в случайной катастрофе 13 сентября 1943 года.

Эугениуш «Дзюбек» Горбачевский, впоследствии командир Триста пятнадцатой эскадрильи «Город Деблин», погибнет 18 августа 1944 года над Францией. Ни один из его товарищей не заметил, как и при каких обстоятельствах Дзюбек был сбит.

Станислав Скальский проживет долгую, сложную жизнь и умрет в 2004 году.

© А. Мартьянов. 24.10. 2013.