История одного мехвода

Меня зовут Эмиль Хоффман, и я механик-водитель на тяжелом танке VK 45.02 Ausf. B, или, как его все называют, тапке. Сегодня нас неожиданно рано разбудил командир, что весьма странно. Вчера наш экипаж всю ночь выезжал на поля сражений и довольно результативно воевал. Обычно, после таких ночных баталий мы вновь выходим в бой не раньше 6 вечера. Вот почему я так удивился, услышав сигнал подъема в 8 утра. Делать нечего, быстро собрались, привели машину в порядок и вышли в бой. Попали на карту Рудники. Сто раз уже здесь воевали, карта знакомая. Доехать с нижней базы до камня справа от центральной горы я бы мог уже с закрытыми глазами. Но бой начинается и командир дает иной приказ: "Полный вперед на гору". Я в недоумении, но после того, как командир Бетке приказывает заряжающему менять бронебойные снаряды на кумулятивные(хотя в команде противника самой бронированной машиной является Королевский Тигр), а затем высовывается из люка и пытается раздавать приказы экипажам союзных машин - я уже сомневаюсь в том, что у него не началась белая горячка. Тем не менее мы послушно исполняем приказы и медленно движемся навстречу своей погибели.

Прошло 2 минуты боя. Наш танк наконец заползает на гору. Командир, увлеченно переругивающийся с командирами других танков не сразу реагирует на засветившихся семерых противников. И тут мои уши разрывает бешеный скрежет металла. По нашему тапку разрядилась половина команды противника. К счастью - броня выдерживает, но есть серьезные повреждения. Я ожидаю, когда, как по волшебству, сбитая гусеница встанет на место и я смогу откатить машину назад. Но вдруг я слышу странный звук. Это командир неспешно разворачивает шоколад, который мы обычно хранили для боев за земли на Глобальной карте, и, откусывая большой кусок от плитки, говорит наводчику Эрнсту, что надо открыть огонь по неприятелю. Весь экипаж мечтает, чтобы этот кошмар закончился. Танк продолжает принимать полчища бронебойных снарядов, наводчик контужен, Я кричу ЭРНСТ, ЭРНСТ, ОЧНИСЬ! Командир, как спортивный комментатор кричит о состоянии машины и поврежденный модулях так, что у всех закладывает уши. В рацию наперебой передают оскорбления командиры союзной техники, танк загорается, я вижу огнетушитель, но получаю приказ поворачивать направо, еще выше на гору. Огонь распространился по салону, нечем стало дышать. Тут я слышу крик: "Артилерия!". И все, в глазах померкло.

Очнулся я в госпитале. Рядом лежали остальные члены экипажа. Слева от меня пришел в чувства Командир Бетке. Я сразу кинулся к нему с вопросами о том, что это за безумие там творилось? "Меня разбудил голос в моей голове" - сказал он. "Детский голос. Сквозь сон я услышал что-то вроде, пока папа спит я за него повоюю. А потом, все как в тумане." Тут его рассказ прервал вошедший в палату доктор. Он принес извещение о том, что наш танк, наш тапочек - продан, с пометкой "Плохой медленный танк". Это было 25 декабря. Это был первый день каникул в школе...